— Чем он тебе не по нутру? — поинтересовался Тарп. — Эпп что-то наплел? Старику не дают покоя старые истории. Люди меняются, Кай. Мало кто согласился бы стать воеводой в такое время. Особенно когда враг неизвестно где.

— Значит, Пустота — это все-таки враг? — поинтересовался Кай.

— Давай, наследник Харкиса, исходить из разумных предположений, — проговорил, входя в оружейную, Мелит. — Если Пустота враг, то наше положение хуже некуда. Ведь она правит Теканом. Следит за Теканом. Давай считать ее чем-то вроде… непогоды. Разве может быть непогода врагом?

— Если бы она являлась в образе Тамаша или расставляла смотрителей с их дробилками в каждом городе, то она стала бы врагом, — заметил, поднимаясь и склоняя голову, Кай.

— Пусть ее, — поморщился Мелит, усаживаясь на стул. — Предположим, что она не враг, а… наш сосед. Ведь мы уничтожаем пустотную мерзость? Уничтожаем. Ты так уж точно. Будем считать ее неразумной домашней скотиной, ускользнувшей от присмотра Пустоты.

— Еще бы знать, кто он, этот хозяин-растяпа столь отвратительной домашней скотины? — спросил Кай.

— Садись. — Мелит кивнул Каю и повернулся к Каттими. — И ты, красавица, садись. Нелегкое это дело — убить такую девчушку. Я бы не завидовал тем, кому было поручено такое.

— Чего же завидовать? — положил руки на стол Кай. — Мало того что приходится мотаться по всему Текану, выведывать и выслеживать. Иногда убивать, убивать, кстати, безвинных людей. Так ведь и еще жить под страхом смерти. И под знаком креста на голове.

Мелит не ответил сразу. Откинулся назад, ощупал собственную голову, потом наклонился вперед и взъерошил седые волосы. Его кожа была чиста.

— У Этри тоже ничего нет на голове. Знаешь почему?

— Наверное, сиун Сакхара не приходил к ней, — предположил Кай.

— Даже так. — Мелит сузил глаза. — А ведь ты действительно опасен. Ты знаешь больше, чем я мог подумать. Но знаешь не все. Сиун Сакхара, сиун Хары приходил к каждому, кто был связан с самой тайной из всех служб Хурная. Да и всего Текана. Не крути головой, — махнул рукой Тарпу Мелит. — Нет уже ни службы, ни Хурная. Если только единицы остались… Сиун Сакхара в образе ужасного мертвеца приходил и к Этри, которая не боится никого и ничего, и ко мне. Я бы поседел от той встречи, но уже был седым. Я знал, что тайный клан испытывается покровителем Смерти в годы Пагубы, но не предполагал, что это происходит именно так. Сиун клана Смерти не смог наградить нас крестом. Да, магия в Текане не действует. Почти не действует. Но она есть. И магия крови одна из самых сильных. Кому, как не тебе, знать это. Я и Этри — носители крови рода клана Руки. Да, мы не смогли сохранить Хурнай, но если бы и могли сохранить, то только мы и только нашей кровью. Именно поэтому сегодня распоряжалась Тупи. Кровь Хилана — это ее кровь. Если бы не Пагуба, я бы стоял на галерее. Или ты не знаешь, что в начале Пагубы обязательно лишается головы иша? Только потому, что именно его кровь хранит весь Текан. Так написано в древних книгах, которых полно в Парнсе. В них упоминаются и защитные ритуалы с кровью правителей, но ни один из них не действует… Разве только теперь… С кем ты говорил?

— С Ашу, — ответил Кай. — У него тоже ведь ничего не было на голове?

— Он мой сводный брат, — сказал Мелит. — Мой и Кинуна… Что с ним?

Седой урай Хилана смотрел на Кая так же, как смотрит на добычу парящий над степью стервятник.

— Его убил Мити, — ответил Кай. — Сколько крестоносцев в Хилане?

— Пятеро, — пробормотал Мелит, бледнея. — Было пятеро. Я правильно понял, ведь так?

Кай не ответил. Мелит взглянул на Тарпа, на лице которого недоумение мешалось с прозрением, усмехнулся:

— Арш убежал. Или по срочным делам, или еще по какой надобности. Этри пошла разбираться со старшей сестрой за ее слова с галереи, а вот о тебе, Тарп, я и не подумал. Даже не знаю, удастся ли теперь поговорить…

— Разве есть время на разговоры? — удивился Кай.

— Послушай, зеленоглазый, которому, во что я сам не могу поверить, дозволено говорить сидя в присутствии урая, — наклонился вперед Мелит. — Неужели ты, мальчишка, кем бы ни были твои предки, думаешь, что с тобой будут разговаривать как с равным?

— Перед лицом смерти все равны, — поднялся Кай.

За ним зашуршала сапогами и Каттими.

— Ну не надо говорить о смерти, — рассмеялся Мелит. — Садитесь. Садитесь! Тем более что твоя подружка уже и губу закусила. Ты ей, похоже, обещал что-то не столь безрадостное?

Каттими только засопела у плеча Кая.

— Тупи сказала, что я должен помочь Хилану, — заметил Кай.

— Чем ты можешь помочь? — прищурился Мелит. — Выйдешь на площадь с мечом и станешь размахивать им над головой? Или будешь бродить по улицам с колотушкой? Или ты помог Хурнаю?

— Сегодня, — хрипло проговорил Кай. — Сегодня в четыре часа дня. Осталось меньше двух часов.

— Что это будет? — напряг скулы Мелит.

— Не знаю, — покачал головой Кай. — Хармахи сказал мне, что это произойдет сегодня. Но что именно, я не знаю. Думаю, что и он не знал.

— Ты говорил о магии, — напомнил Тарп. — О магии, которая опутывает весь город.

— Да, — кивнул Кай. — Но та магия, которую видишь, подобна ловушке. Натянутая на тропе нить может уронить колоду на голову растяпы или спустить самострел в зарослях. Нужно или коснуться ее, или пойти вдоль этой нити. Но я не птица, чтобы летать над городом.

— Хорошо, — задумался Мелит. — Вот.

Урай поднялся, распустил завязки, сбросил на спинку стула камзол, остался в шелковой рубахе и портах с поясом, на котором висел меч.

— Я снял все обереги. Что ты можешь сказать? Или ты не поминал еще о какой-то магии?

— Она не в тебе, — уверенно заметил Кай и перевел взгляд на Тарпа.

Тот выдержал его спокойно.

— У меня нет ни одного оберега. Я всегда полагаюсь только на самого себя.

— От тебя, старшина, зависит меньше, чем от правителя, — усмехнулся Мелит. — Кто еще? Тупи, Этри, Арш, ловчие?

— Не ловчие и не Тупи, — покачал головой Кай. — Магия была передо мной. Знакомая магия. Но я не могу вспомнить… Или Этри, или Арш.

— Слуга! — заорал Мелит неожиданно громким голосом и прошипел служке, сунувшему в дверь нос: — Бегом к Тупи. Скажи, что я хочу показать ее сестру зеленоглазому без оберегов.

Дверь скрипнула, в коридоре раздался топот улепетывающего служки, а Мелит снова поднял глаза на Кая.

— Значит, в четыре часа. Незадолго до темноты. Осталось меньше двух часов. Но гвардия на стенах. Двадцать глашатаев готовы разносить вести. Горожане заперлись в домах. Дозоры ходят по улицам. В округе нет никакого врага. Значит, враг или упадет нам на голову, или вылезет из-под земли, или…

— Кто были те двое приделанных, которых вы поймали в городе? — спросил Кай.

— Кто их знает, — пожал плечами Тарп. — Не из городских. Пришлые. Пытались пробраться в Водяную башню. Да и как их было опознавать? Они пятерых стражников прикончили. Их потом так порубили, что и смотреть не на что было. Но мечи попортили своею кровью, это точно.

— То есть они пришлые? — спросил Кай.

— Пришлые, — кивнул Тарп. — Одежда вроде бы хиланская, но масть чужая. Волосы длинные, светлые, вроде как бабские. Что делать-то будем?

— Думаю, — пробормотал Кай. — Все, что я слышал, было то, что беда настигнет Хилан в четыре часа и что город сам себе перегрызет глотку. Хотя… вот. Один… мудрый человек, которого уже нет, сказал, что вот это мне пригодится сегодня.

Кай вытащил из сумы свитки, раскатал их на столе.

— Язык лапани! — восторженно прошептал Мелит. — Я читаю, но очень медленно. Нет ничего интереснее истории Салпы. Особенно когда попадается что-то о магии, которая уже не действует. Столетия не действует… Но это… Это не заклинания! Какие-то расписки, отчеты… Зачем это нам?

— Подождите, — похолодел Тарп. — Я уже видел эту вязь.

— Где? — расширил глаза Мелит. — Ты был в Парнсе и копался в хранилище манускриптов?

— Нет, — выдохнул Тарп. — Пару недель назад. Часовой мастер заканчивал работу на Водяной башне. Отлаживал последний механизм. Я поднялся наверх, чтобы проверить… Именно такой вязью он писал что-то на стене. На мой вопрос ответил, что это его расчеты. Настройки механизма.