Если даже все, что видели глаза Армы, и было мороком, с чем бы она не согласилась никогда, то фантазия у заклинателя всего действа била через край. Поселок оказался не большой деревней в каменных стенах, а маленьким городом. Почти сплошь небольшие, сложенные из темно-серого камня дома образовывали идеально прямые улицы, которые сходились на довольно обширной площади, где имелись и торговые ряды, и несколько внушительных сооружений, напоминающих караван-сараи, и каменная вышка стражи, и что-то вроде ажурного, вырезанного из твердого дерева шатра, и опять торговые ряды, и какие-то палатки и навесы. И все это пространство заполняли обычные горожане. Ходили, сложив руки на животах, почтенные мастера, сновали подмастерья, перекрикивали друг друга горожанки, бегали стайками ребятишки, и никого почему-то не беспокоило, что на каждом углу по двое, по трое, а то и по пятеро стояли молчаливые воины, показавшиеся Арме ожившими мертвецами.

— Они не мертвые на самом деле, — обернулся Кай к спутнице. — Но и не живые. Ни то и ни другое. Это куклы, надетые на руку. Оракул повелевает ими. Видит их глазами. Слышит их ушами. Заставляет их двигаться. Препятствует тлену пожирать их плоть.

— Но их много! — удивилась Арма.

— Примерно сотни три, — кивнул Кай. — Но он очень сильный колдун. Очень. Если вдруг окажется, что в его облике скрывается сиун, нам придется очень трудно. Может быть, слишком трудно. Пока он так и не явил себя. Но я точно знаю, что он не только делает своими слугами мертвых или смертельно раненных, он может больше.

— Ты хочешь сказать, что, когда я с ужасом рассматривала этих уродцев, он видел мой ужас? — воскликнула Арма.

— Скорее всего, — согласился Кай. — Но не думай, что ты сможешь поговорить с оракулом, если станешь разговаривать с мертвыми воинами. Оракул говорит с гостями города только утром и только вон в том резном шатре.

— С каждым? — спросила Арма.

— С тем, кто хочет, — ответил Кай. — Но только один раз. Захочешь еще раз поговорить с ним, будешь должна выйти из города и вновь войти в его ворота. Тару! — Зеленоглазый нашел взглядом охотника. — Вон тот трактир, с лошадиной головой над входом, лучший. Закажите с Эша еду на всех, прикажи сдвинуть для нас два стола. Возьмите с собой тати. Лилай! Вместе с Тешей и Шалигаем идите вон в тот караван-сарай. Нужны спальные места для всех, главное, чтобы комнаты закрывались изнутри и окна были с решетками. А мы с Армой посмотрим, может быть, удастся обзавестись лошадьми.

— Тут хорошая торговля лошадьми, — кивнул Непиш. — Мало где продается столько лошадей. В Танате всегда порядок, слава оракулу. В других местах все иначе.

— А мы? — спросила Илалиджа. — Что должны делать мы?

— Присматриваться, — ответил Кай. — У вашей троицы самые зоркие глаза, смотрите вокруг. Встретимся в трактире через час.

— Я не могу идти в трактир, — подал голос Мекиш. Мне нужно купить белку у мертвых воинов.

— У тебя есть серебряный? — поинтересовался Кай.

— У меня есть больше, — гордо ответил малла.

— Иди к сторожевой башне, — показал Кай. — Протяни серебряный любому воину, он даст тебе белку.

— Мне нужно тридцать белок! — расправил плечи малла.

— Белка только одна, — отрезал Кай. — И запомни, ты не покупаешь ее, а берешь в пользование. После схватки воины забирают ее. Вместе с трупом.

— Не с моим, — расплылся в улыбке Мекиш. — Но я смогу купить ее еще один раз?

— Да, — кивнул Кай. — Если останешься жив. Но, чтобы перебить всех тридцать человек, тебе придется задержаться здесь на месяц.

— Я готов, — расправил плечи Мекиш.

— Вряд ли они будут тебя ждать, — заметил Кай.

Лошадей в рядах действительно было немало, и, как заметила Арма, хороших лошадей. Но ни одну из них купить не удалось, они уже все были проданы. С каждым следующим отказом Кай мрачнел, пока у последней пары гнедых не столкнулся с самим Сарлатой. Разбойник не скрывал своего лица. За прошедшие дни он словно вернул и здоровье и силу. Плечи его раздались, на щеках играл румянец. На шее висела черная лента. За его спиной толпилось не менее десятка подручных.

— И ты здесь, Меченый? — оскалился Сарлата в усмешке. — Надеюсь, мой нож еще не потерял? Я собираюсь забрать его у тебя. Нет, не здесь, но заберу. Не думаю, что тебе помогут твои дружки, я разглядел каждого. И всех тати, и троих уродов из пустотных, и прочий мусор. Смотрю, и баба от тебя не отстает? Детей еще не завел? Лошадей присматриваешь? Опоздал, приятель. Лошадей я уже всех скупил. Так паршиво, знаешь ли. Не привык платить за товар, а тут приходится. Но что делать, многовато у нынешнего управляющего молчаливых мечников, зловещих мечников. Но не мечники страшны, правитель их устрашает. Я уважаю силу, Меченый. Поймешь еще.

— Пойму, — кивнул Кай.

— Я бы тоже хотел кое-чего понять, — скрипнул зубами Сарлата. — Чего ты здесь ищешь, Меченый? В Ледяном ущелье только и было разговоров о богатствах какой-то Анды. Может быть, мы там с тобой встретимся? Кстати, имей в виду, что лучшего проводника в городе я уже нанял. Да, и лошадь ему купил. Его ведь Шиттаром кличут? Отличный проводник. Завидный проводник. Даже лучше твоей синеглазой. Таких больше нет, Меченый.

— Много народу было в Ледяном ущелье? — спросил Кай, словно встретился со старым знакомым.

— Народу? — Сарлата озадаченно замолчал, прищурился. — Хватало. Мне, правда, пришлось скрывать лицо, поскольку в погоню за тобой лапани снарядили отряд в сотню копий. Кроме них была орда в две сотни голов от палхов, но эти держались в стороне, на лигу ушли вдоль границы. Но и кроме моих молодцов, лапани и палхов хватало народишку. Как бы не под тысячу. Разношерстные, из разных мест. Луззи, обедневшие арува, преступники и убийцы. И в одиночку и отрядами. Неужели и вправду Анда столь богата?

— В Анде никого не было тысячи лет, — сглотнул, словно пересилил собственную ненависть, Кай. — Думаю, что богатства там есть. Но добраться туда будет нелегко.

— Зачем тебе мой нож? — шагнул вперед Сарлата. — И так и так прикидывал, может быть, он ключ какой или еще что?

— Узнаешь… в Анде, — твердо сказал Кай. — Если доберешься туда.

— Доберусь, — прошептал Сарлата.

— Вряд ли, — послышался напряженный голос.

Мекиш втиснулся между Каем и разбойником и протянул последнему чучело красной белки с оскаленными черными зубами.

— Держи, Сарлата. Я, малла Мекиш из рода дупловников, вызываю тебя на поединок за смерть моих родных и соплеменников. Завтра с утра жду тебя у сторожевой башни. Схватка на мечах.

— Ну что ты будешь делать? — покачал головой Сарлата и присел напротив малла. — Схватка на мечах? А если я не возьму твою белку?

— Возьмешь! — прошипел Мекиш.

— Нет, — вздохнул Сарлата. — С ребенком я сражаться не могу. А равно и с маленьким самонадеянным тати. Убивать могу, но сражаться — это против моих правил. Конечно, тати, это как бы не люди, почти животные. Но все равно. Чтобы тебе не было обидно, малыш, людей я тоже не особенно жалею. Что ж мне делать с твоей белкой? Ведь не отстанешь? Эй! — Сарлата оглянулся. — Молодцы! Кто у нас самый низкий ростом? Косой, кажется? Косой!

Из толпы разбойников вышел действительно низкорослый и худощавый лапани, хотя и он был выше малла на две головы.

— Возьми белку, — приказал ему Сарлата и добавил: — Завтра утром убьешь этого дятла, тьфу, дупловника. Мнится мне, ты недорезал его деревню в свое время, доделаешь работу.

— Доделаю, — растянул губы в улыбке Косой.

— Доделает, — повернулся к Мекишу Сарлата. — Косой не лучший мечник, но закоренелый убийца. Твои родичи многое рассказали бы о нем, если бы могли говорить из Пустоты. Ты, малыш, распорядись вещами. Да надень что похуже, пропадет же одежа…

Ужин прошел в молчании. Трактир, в котором расположился отряд, почти ничем не отличался от трактира Муриджана, разве только столов в нем было несколько да народу хватало. Мекиш почти ничего не ел, сидел, прикрыв глаза, и Арма, которая все пыталась найти что-то еще, кроме легкой тревоги на лицах спутников, вдруг начала злиться на Кая, которого словно и не занимала судьба маленького тати. Зеленоглазый отодвинул блюдо, хлебнул вина и сказал, обращаясь ко всем сразу: