– Слушаю, – рявкнул Копылов в трубку.
– Добрый вечер, Ярослав Петрович. Можете говорить на несколько тонов тише, я не глухой. – У поименованного по имени-отчеству засосало под ложечкой, голос товарища из Конторы Глубокого Бурения [39] , будь он трижды неладен, не забылся и через два десятка лет. Ох, Илья, говоришь, нет шпионских игр? Какое-то шестое чувство верещало во всю глотку, что неприятности только начинаются. – Ярослав Петрович…
– Да?
– Мы бы настоятельно рекомендовали принять предложение школьного друга.
– Я подумаю.
– Не надо думать, прошу отнестись к нашим рекомендациям со всей серьезностью. – И собеседник отключился.
Копылов с минуту смотрел на потухший экран мобильника, на котором не высветился номер оппонента. Вот и аукнулись грехи молодости, трубка со всего маху врезалась в диван, жалобно звякнула о ножку журнального стола отлетевшая от телефона фенечка.
– …мать…мать…
Выйдя от знакомца, Илья Евгеньевич поймал такси, бросил водителю:
– Гостиница «Измайлово».
– Полторы тысячи, – сверкнув золотым зубом, ответил таксист.
– Совсем охренели, тут ехать-то!
– Меньше чем за штуку не поеду. Не хочешь – вали до метро, – отрезал таксист.
– Поехали, – ежась от пронизывающего ветра, Керимов забрался в салон машины.
«Значит, неизвестный науке язык, – устроившись на заднем сиденье, думал Керимов, – сплошные сюрпризы. Откуда Оля может знать неизвестный язык? Если отринуть логику, остается принять теорию, что знания переходят ей от Андрея. Мистика какая-то. Хотя, черт его знает, в том, что там есть магия – мы не один раз убедились. Может, между ними возникла магическая связь? Брат и сестра все же. Как по-другому объяснить происходящие с Олюшкой изменения?»
Происходящие с младшей дочерью изменения пугали Илью Евгеньевича и Елену Петровну до дрожи в коленях. Мало того что за несколько месяцев дочь из веселого, беззаботного ребенка превратилась в копию старшего брата, после того как в него ударила молния, так у нее еще начал меняться цвет глазной радужки и белков. За последние два месяца вокруг зрачка появилась россыпь ярких желтых точек, белок стал голубым. Чтобы скрыть изменения, он сходил с дочкой в салон-магазин «Оптика» и приобрел мягкие контактные линзы светло-зеленого цвета и солнцезащитные очки. Часто Ольга не желала носить линзы, но детские «зеркалки» никогда не забывала.
После новогодних праздников Ольга начала часто разговаривать во сне. Ладно бы на русском языке… Наутро дочь ничего не помнила или говорила, что ничего не помнит, могло быть и такое.
Сильное впечатление производила пара: девочка – громадный кобель. Бон следовал за своей хозяйкой повсюду. Между ребенком и собакой установилась, опять-таки, мистическая связь – Бон подчинялся Ольге, даже если она не произносила ни слова. Не было команд «сидеть», «лежать», «рядом» – их заменяли жесты или взгляды. Стоило Ольге посмотреть в угол – пес занимал указанное место, ожидая хозяйку с уроков, легкое движение рукой вышедшей из класса девочки – и Бон подходил и забирал ранец, схватив последний зубами за ручку. Дети завидовали, учителя шептались – ведьма! Нельзя сказать, что Ольга стала хуже учиться, нет! Дневник радовал пятерками, но одного брошенного на девочку взгляда хватало, чтобы понять – ребенок не от мира сего.
Примечательный случай произошел двадцать третьего февраля. Знаменательную для защитников отечества дату решено было отметить в ресторане. В честь праздника Илья Евгеньевич разрешил Ирине, ухажеров которой он бросил считать после первого десятка, пригласить на торжественный обед ее нового молодого человека. Обед прошел весело, даже Ольга постоянно улыбалась, что было тому причиной – неясно, то ли общая атмосфера ресторана, то ли юмористические зарисовки, которые показывали на сцене приглашенные артисты. На выходе из ресторана к Елене Петровне подошла старая цыганка, супруг немного задержался, помогая младшей дочке одеться. Что потянуло женщину на улицу, она сказать не могла.
– Хочешь погадаю, красавица? Всю правду скажу! – сказала черноокая старуха. Елена Петровна застыла, как кролик перед удавом. Взгляд темных глаз приковал ее к земле.
– Хотите, я вам погадаю? – раздался за спиной цыганки детский голос. Старуха резко развернулась и встретилась взглядом со светловолосой девочкой. Ольга сняла солнцезащитные очки, которые с некоторых пор постоянно носила на улице, и улыбнулась. Улыбка получилась хищная, не предвещавшая старухе ничего хорошего. Цыганка несколько раз перекрестилась и бросилась бежать прочь, что-то выкрикивая на своем наречии. Ольга водрузила очки на место.
– Аура у бабки нехорошая, чернотой поточена, – бросила она фразу, Илья Евгеньевич и супруга переглянулись между собой. Больше об аурах и прочем они не слышали от Ольги ни слова, но случай накрепко засел в памяти.
После происшествия у ресторана Илья Евгеньевич стал регулярно записывать на диктофон Ольгины ночные разговоры. Если удастся решить вопрос с расходованием энергии на поддержание портала, то записанное можно будет использовать для быстрой расшифровки языка того мира, куда угодил Андрей.
Как он там? Регулярные поиски, проводимые с помощью установки, пусть короткие, не давали результата, но в том, что сын жив, глава института был уверен на все сто процентов, и здесь он опирался не на собственные ощущения и призрачную надежду, а на слова своей младшей. Однажды он в который раз разругался с женой, к сожалению, семейные склоки стали частыми гостями в их доме. Казалось, исчезновение сына должно было сплотить их – горе как-никак общее! Ан нет, отношения с женой пошли наперекосяк. На ругань вышла Ольга, увидев дочь, супруги замолчали. Девочка постояла несколько минут в дверях, бросая на родителей строгие взгляды.
– Андрею бы не понравилось, что вы цапаетесь, – сказала она после затянувшейся паузы. – Ему и так нелегко, а тут еще вы грызетесь.
– Откуда ты знаешь, как там Андрею? – осторожно спросила жена, бывшая в курсе последних изысканий мужа.
Ольга, закрыв глаза, положила правую руку на сердце.
– Чувствую, – холодно произнесла она и ушла в свою комнату, следом поцокал когтями по паркету Бон.
Елена Петровна без сил опустилась на стул и разрыдалась…
– Илья, я не могу так больше…
А он? Он может? Каково ему? Или жена считает, что он стальной? Мало ему на работе неурядиц – вокруг института закрутилась непонятная карусель. Богородцев, обещавший прислать нового начальника службы безопасности и появиться сам, так и не выполнил ни одного из своих обещаний. Благо финансирование не урезали. Тут жаловаться грех, золотой дождь не оскудевал, но любые попытки связаться с олигархом заканчивались безрезультатно. Приходилось крутиться самому и накручивать хвосты подчиненным, что совсем не прибавляло им душевного спокойствия. Хрен бы с ней, с работой, но еще Лена принялась постоянно его точить… Чего она добивается? Она не может? Как будто ему легко? Когда в его кармане лежали какие-нибудь таблетки? Теперь лежат, что-то сердечко начало пошаливать…
Работа, жена, дочки, Андрей и опять дочки, точнее одна – младшая. Илья Евгеньевич долго не решался показать свои записи специалистам. Но, попав в Первопрестольную, решил разыскать, раз подвернулась такая оказия, школьного товарища. Закончив дела, связанные с проблемами института, Керимов засел за Интернет. Опыт подсказывал ему, что через сеть можно найти чуть ли не самого Господа Бога. И точно, Гугл на забитые ФИО выдал кучу ссылок, три из которых касались объекта поиска, причем в двух указывалось место работы искомого товарища. Дальнейшее было делом техники, шампанского и большой коробки конфет… Ярый как был кобелем, так им и остался…
Своими словами Копылов косвенно подтвердил предположения относительно связи между Ольгой и Андреем, придумать бы, как использовать ее, пока он «рулит» институтом и может воспользоваться административным ресурсом.